С творчеством талантливой лондонской пианистки и композитора Эвелины Ди Лэйн я познакомилась на одном из ее концертов. Уже с первых аккордов я совершенно забыла, где нахожусь: как будто нырнула в голубое теплое море чудесных звуков, манящих мелодий и непередаваемых ощущений полного покоя и тихой радости. Время остановилось. Многочисленные гости полностью разделяли мое настроение: в зале стояла звенящая тишина, слушатели жадно внимали льющейся музыке, позабыв обо всем на свете. Я покинула зал под сильным впечатлением, унося с собой два диска Эвелины, которые я теперь так часто слушаю, что практически выучила весь ее репертуар.

Эвелина Ди Лэйн родом из Украины, из города Днепропетровска, но побывав с выступлениями в 59 странах и давно осев в Лондоне, она совсем утратила присущие какой-либо национальности характерные черты, став артистом мира. Девушка начала заниматься музыкой в раннем возрасте, по настоянию матери, преподавательницы музыки. Эвелина признается, что несмотря на то, что далось ей это через слезы и подростковые бунты, она никогда не жалела о решении мамы, Валентины Пронской. Наоборот, она очень ей благодарна, потому что именно теперь, по прошествии стольких лет, она занимается любимым делом, которое приносит ей радость, удачу и удовлетворение от жизни.

Эвелина, с чего начиналась твоя музыкальная карьера?
В пятнадцать лет я поступила в Днепропетровский музыкальный колледж, в котором была одной из самых любимых студенток. Училась я урывками, потому что в то же время начала работать. В семнадцать стала самым молодым концертмейстером балета в Днепропетровском театре оперы и балета, а к восемнадцати годам играла иногда по восемнадцать часов в сутки: в оперном театре, ресторане и колледже. Несмотря на это, я закончила обучение с красным дипломом. Тогда же мой преподаватель Галина Виноградова открыла для меня мир камерной музыки, которая впоследствии стала моим основным направлением. По окончании колледжа я увлеклась джазом, на целых десять лет, оставила классику, стала ездить по миру, петь и играть, в основном – джаз. Мне хотелось знать, как работает джаз, что я могу сделать в этой области и очень хотелось совершенствовать вокал.

Какие у тебя были путешествия, какие остались яркие впечатления?
Путешествия были разные: от Сомали и Ливии до Европы, Японии, Америки и стран Индийского океана. Однажды мы с подругой были на Мадагаскаре и опоздали на яхту. Вот мы стоим на берегу и видим удаляющееся от нас судно со всеми нашими пожитками и документами, потом начинаем истошно кричать и махать руками, нанимаем на последние деньги моторную лодку, догоняем яхту, а с собой у нас только что купленный ящик Baileys. Так мне и запомнился Мадагаскар: мы с подругой поднимаемся по веревочной лестнице на яхту с ящиком ликера.

В своей жизни я выступала перед принцем Чарльзом и Камиллой, Лайонелом Ричи, Куинси Джонсом, леди Джуди Денч, перед английскими премьер-министрами (Тони Блэр, Дэвид Кэмерон, Джон Мэйджор), государственным секретарем США Джоном Керри, французским премьер-министром Франсуа Филоном, лауреатом Нобелевской премии мира Дезмондом Туту и многими другими. Самые яркие впечатления связаны с отзывами моих коллег, талантливых и известных музыкантов. Это, в принципе, то ради чего я работаю.

Как получилось, что ты переехала в Британию?
Сначала я собиралась обосноваться в Америке, но после победы Буша эта страна потеряла для меня свою привлекательность. В то время я была во Флориде и помню связанный с этим фарс. Английский я уже знала, поэтому выбор пал на Лондон. Основной моей целью был мой рост как музыканта, а во-вторых, Лондон – это центр музыкальной культуры, и живя здесь можно попасть на самые лучшие концерты в любом стиле музыки. Это была моя мечта – ходить на концерты.

Чем ты сейчас занимаешься?
Я занимаюсь музыкой круглые сутки: аранжирую, постоянно репетирую, работаю в разных стилях, делаю оркестровки не только для себя, но и для других людей, экспериментирую с разными стилями и разными инструментами и звукозаписывающими устройствами. Мой основной партнер – Алиса Климанска, с которой мы импровизируем, аранжируем и сочиняем и которая меня очень вдохновляет.

Где черпаешь свое вдохновение?
Вдохновение может прийти отовсюду: природа, какие-то концепции, мысли, люди, произведения искусства. Я пишу легко и обычно беру идеи из разных источников. Вся музыка, которую я пишу, зарождается как импровизация.
У тебя случались периоды авторского застоя?
Да, у меня был авторский блок, который длился 4,5 года. Из него мне помогли выйти сессии с другом, коучем из Москвы, и однажды он мне сказал, что я готова. Я села за рояль и написала произведение Soul Journey, которое впоследствии дало название моему последнему альбому. Все что я написала с тех пор – совершенно другое: то был период накопления нового багажа, новой техники, новых идей. У меня изменилась стабильность написания, ведь раньше мне приходилось ждать вдохновения, а теперь я могу вызывать его по желанию. Я по-прежнему импровизирую и все мои произведения написаны в реальном времени. Я не переписываю их, ничего не исправляю, даже если там есть какая-то маленькая ошибка, потому что потом понимаю, что это не ошибка, что так должно быть.

Как долго ты пишешь новую мелодию?
Мелодия пишется в прямом времени, так что если мелодия на семь минут, то она семь минут и пишется. Потом нужно ее обработать, аранжировать, записать нотами – на это может уйти несколько дней.

Твоя музыка очень напоминает саундтреки к китайским аниме или к компьютерным играм, это так?
Я никогда не смотрела аниме и не играла в компьютерные игры, так что свое вдохновение оттуда не беру. Я полностью опираюсь на классику, как и те современные композиторы, пишущие для аниме или игр. Меня часто сравнивают с японским композитором Рюичи Сакамото, но я никогда не черпала идеи из его музыки. Мы явно слушали одинаковых композиторов: Билла Эванса, Дебюсси, Стравинского, Баха и т.д. Мы выросли и были воспитаны на одной и той же музыке.

Российский композитор Мартынов сказал примерно следующее: «Мы живем в эпоху «некомпозиторства», время великих композиторов закончилось». Мне тоже кажется, что уже во второй половине XX века все возможности новизны в музыке были исчерпаны, такое впечатление, что все возможное уже было сделано. Меня это не расстраивает, потому что есть всего семь нот, двенадцать полутонов, и все что мы создаем, Бах, Моцарт и Дебюсси уже давно придумали. Мы, современные композиторы, берем кирпичики, которые были вылеплены самыми большими гениями, и перекладываем их по-своему. Я думаю, что мы так глубоко впитали уже существующую музыкальную культуру, что у нас нет иллюзий по поводу новаторства в этой области. Однако каждый из нас может быть уникален в том, как «мы сошьем это платье». Все же есть что-то, в чем могут быть оригинальны и узнаваемы современные композиторы, и публика слышит эти различия.

Что тебя мотивирует в творчестве?
Я часто слышу позитивные отзывы от людей, и это заставляет меня работать дальше. И даже если мне сейчас пишется легко, за всем этим стоят годы тяжелого труда, пота и слез. Теперь музыка приходит сама, потому что уже создан «источник», из которого она возникает. Но на то чтобы создать этот источник, у меня ушли годы работы, на этом пути были растянутые сухожилия, проблемы с позвоночником, травмы, игра ночи напролет, напряженная подготовка к экзаменам…

Классическая музыка, конечно, уступает балету в плане жертвенности тела и духа, но ненамного. В плане жертвенности, в плане отдачи она мало кому легко дается, может, только одному Моцарту, а все остальные трудились адски. Впрочем, Моцарт тоже трудился невероятно. Чем более ты талантлив, тем больше ты трудишься и тем меньше ты удовлетворен результатами своей работы. Трудно только первые 35 лет. Зато потом счастье.

Ты слушаешь современных исполнителей?
Я совсем не уделяю внимания современной музыке, а из поп-музыки постоянно слушаю Майкла Джексона, Уитни Хьюстон, которых уважаю неимоверно, мне нравятся первые альбомы Джастина Тимберлейка. Также, на мой взгляд, есть некоторые хорошие песни у Эда Ширана, Arctic Monkeys, но больше всего я люблю музыку своих коллег и друзей, например, Tony Momrell, Noel McKoy, Tony Remy, Acoustic Alchemy. Для удовольствия у меня есть Leon Ware, Queen, Earth Wind and Fire, Steely Dan, Average White Band, а также Моцарт, Бетховен, Равель, Стравинский, Шостакович, Альбениз и любая качественная музыка: классика, фанк, соул.

А что ты думаешь о поп-музыке?
Качество поп-музыки очень сильно изменилось за последние двадцать лет, особенно если вспомнить популярную музыку 1990х гг., когда многие песни заслуженно становились хитами. Чем дальше, тем больше музыка теряет мелодию, гармонию и становится примитивной, сверх-спродюсированной и технической, из нее уходят настоящие мастерство, талант, навыки, ремесленничество. Сейчас попса во многих случаях не требует больших талантов.

Почему так происходит?
Многие считают, что к этому причастен формат реалити-шоу, которые работают по принципу: каждый человек с улицы может иметь свой голос. Люди вкладывают деньги в певцов, раскручивают их, но они все равно остаются спродюсированными, сфабрикованными. Girls Aloud – наглядный пример. Такую музыку я не хочу.

Теперь каждый может завести себе домашнюю студию и исправлять запись до тех пор, пока не получится то чего хочется. С одной стороны, стало легко делать поп-музыку, у каждого есть такая возможность, а с другой стороны – с конца 1990х гг. началось некое оболванивание публики, изменился формат, музыка все упрощалась и упрощалась. Из музыки пропала музыка. Это как каша из топора, где остался один топор, а весь вкус пропал. Я не фанат современных раскрученных певцов, ну, если только избранных исполнителей, которые имеют способности и тяжело работают, а также я уважаю Мадонну как долгожителя. Безусловно, что среди современных исполнителей есть много тех, кто выдает потрясающую музыку, но их не знает широкая публика, потому что они не попали в нужное время в нужное место. Я считаю, что музыка должна идти от такого таланта, когда ты не можешь молчать, ты готов на все, готов жертвовать, совершенствовать свои навыки круглыми сутками.

А российская музыка тебе нравится?
Я очень люблю старого Агутина и постоянно слушаю альбом его хитов, очень люблю песни молодой Пугачевой, А-студио, Браво (с Сюткиным). Но последние десять лет я не слежу за российской музыкой, а если и удается что-то услышать, оно меня не впечатляет.

Какие планы на будущее?
В планах написание музыки к балету, концерты с моим трио, возможное расширение до квинтета, а также хочу играть в Японии и Китае, потому что меня привлекает отношение тех людей к музыке и искусству. Они тонкие, усидчивые и работоспособные, меня вдохновляет китайское и японское искусство. Также хотелось бы сыграть в Royal Albert Hall и Carnegie Hall, но это часто вопрос не таланта, а удачи.

Три диска Эвелины Ди Лэйн:
Soul Journey,
12 Colourful Preludes
Sentimental Waltz

Текст Яны Рожкиной

Фотографии из архива Эвелины Ди Лэйн