Вы уже несколько месяцев главный дирижер Шотландского камерного оркестра. Ваши первые впечатления?
Ну первые впечатления были еще задолго до этой должности. От того концерта, когда я приехал на замену Робина Тиччиати, который заболел, к сожалению. Я дирижировал тогда Девятую симфонию Шуберта. Это была какая-то потрясающая неделя с оркестром, после которой они меня и пригласили стать их главным дирижером.
Что можете сказать о Шотландском камерном оркестре, его музыкантах?
Мне очень приятно делать музыку с этими музыкантами. Приятно быть свободным, слушать то, что они предлагают. Это какой-то такой вид камерного музицирования, очень свободный и компактный. Мне кажется это здорово, что в оркестре такое возможно.
Мой первый официальный концерт в должности будет только в ноябре, но мы уже успели достаточно поработать: был камерный концерт на Эдинбургском фестивале, мы записали ту самую Девятую симфонию Шуберта, с которой наше знакомство началось. Диск как раз должен скоро выйти, и я очень жду этого момента.
А кем вы мечтали быть в детстве? Как все начиналось? Вы из музыкальной семьи, потомственный музыкант?
Да, я из музыкальной семьи. Мои родители музыканты, и в общем-то не было вопросов – быть мне музыкантом или не быть. Все само собой шло очень органично. Папа меня с детства водил на репетиции симфонического оркестра, в котором он играл. То есть, уже до музыкальной школы я знал, что такое валторна in F, кларнет in B. А мама пела в хоре, и я поступил в хоровую капеллу мальчиков. Да и дирижированием, в общем-то, начал заниматься достаточно рано, с 12 лет.
И чем вы в 12 лет, какими оркестрами дирижировали?
Были разные конкурсы, дирижерские в том числе. Я сам из Нижнего Новгорода, и Большой симфонический оркестр Нижегородской филармонии был одним из первых коллективов, которым я дирижировал. Как у скрипача есть своя скрипка, на которой он постоянно может заниматься, у пианиста рояль, неважно – дома, в консерватории или в музыкальной школе – где он может учиться игре, так и дирижеру нужен оркестр. Конечно же для дирижера очень важно иметь такую практику, и спасибо моим педагогам, что сумели организовать этот опыт. Это не так просто, поэтому педагоги здесь, конечно, играют огромную роль.
Я прочитала, что вы известность приобрели изначально как уникальный музыкант, способный играть практически на всех разновидностях старинных клавишных от клавесина до хаммерклавира, а также на экзотических духовых. Откуда в вас это?
Я думаю, они настолько экзотические, насколько Моцарт или Бах экзотические композиторы. Они же использовали эти инструменты для себя, поэтому логично, мне кажется, их произведения играть на тех инструментах, для которых они писали. Играть не версию для фортепиано современного, которое сделано недавно, а на тех инструментах, для которых предполагалось написание этих вещей. И с этой идеей можно углубляться и углубляться, используя конкретные инструменты для каждого отдельного композитора.
Исключительность вашего положения в мире музыки заключается в том, что вы выступаете в двух ипостасях – и как солист-инструменталист, и как дирижер. А вы прежде всего кто – пианист или дирижер, кем себя ощущаете?
Зависит от ситуации. Если я играю фортепианный концерт, скажем Моцарта, Гайдна, Бетховена, то я пианист. А если дирижирую, то это дирижерская ипостась. Зависит от музыки опять же. Если это музыка XIX-XX века, я буду дирижировать в чистом виде. Если это барочная музыка, то ее логично исполнять на исторических инструментах – то есть, я буду играть на клавесине и руководить оркестром одновременно. А если это музыка Ренессанса, то вообще можно взять флейту или кларнет, духовой музыкальный инструмент или ударные.
Профессиональный оркестр в общем-то может играть классические произведения и без управления. Так в чем же заключается роль дирижера?
Ну есть много аспектов. Например, технические, когда дирижер должен помогать музыкантам играть вместе одну интерпретацию. Как-то организовать всех, провести репетиции грамотно. Естественно, он должен много знать об этой музыке, чтобы донести ее до музыкантов. Но самое главное, конечно, – дирижер должен заинтересовать музыкантов своей музыкальной идеей. Чтобы им это было интересно играть, чтобы все понимали, зачем и для кого они играют. И чтобы публика это тоже поняла. Заинтересовать ее своей энергией, своей любовью к музыке. Мне кажется, это самое важное.
Ваш стиль управления оркестром – он какой?
Зависит от оркестра, всегда по-разному. Все же разные люди. Когда вы чувствуете оркестр, только тогда появляется какой-то стиль. И это понятно уже вначале, после двух минут репетиции.
И что происходит в эти две минуты?
Происходит очень многое, это как первое знакомство. Потом конечно, когда ты уже знаешь оркестр и это уже не первый твой концерт с ним, все намного проще. Вы сразу начинаете заниматься музыкой.
Чему вы учитесь у шотландских музыкантов, у них есть чему поучиться?
Они замечательный коллектив. Все потрясающие солисты, и ту камерную атмосферу на репетиции, которая возникает, им удается превратить в большое звучание оркестра. То есть, мы все равно остаемся камерным оркестром. При этом репертуар может быть любым, но отношения и взаимоотношения между музыкантами сохраняются как для камерной музыки. Это очень важно и очень помогает.
А слушатель шотландский, английский вас вдохновляет? Он отличается, к примеру, от русского слушателя?
Конечно. Все отличаются. Очень сильно отличаются. Допустим, в Шотландии у нас, как правило, несколько концертов в программе – в Эдинбурге, в Глазго. И даже если мы играем два концерта в одном и том же зале, публика по-разному реагирует. Ты чувствуешь эту реакцию публики незамедлительно, и она меняет твое исполнение. Концертное настроение невозможно повторить, оно всегда будет разным. Музыка – искусство, которое происходит здесь и сейчас, этим оно и ценно.
Чем еще вы заняты кроме руководства Шотландским камерным оркестром?
Много всяких концертов. Сейчас у меня тур по Южной и Северной Америке с оркестром Il Pomo d’Oro, где мы играем на исторических инструментах. Большой тур с потрясающей Джойс ДиДонато, это американская меццо-сопрано. А потом я возвращаюсь в Шотландию, и первый концерт с Шотландским камерным будет как раз в ноябре. Так что всех приглашаем.
О СЕБЕ
В детстве вы были тихим, умным, послушным мальчиком?
Не могу судить. Детство настолько быстро переросло в музыкальную активность, что не знаю. Ну я уж точно в футбол не играл на площадке. Когда много занимаешься музыкой, не остается времени ни на что другое.
Какой лучший совет вам дали ваши родители?
Быть собой. Много было лучших, они все лучшие.
Вы любите перемены?
Да, и в музыке в том числе. Люблю исполнение разных стилей с разными оркестрами, когда ты должен быстро адаптироваться. Нравится, что все помогают друг другу, и что мы играем разную музыку, от барочной до современной. То есть, барочная помогает современной, и наоборот. Традиции и культура разных стран тоже помогают понять эти страны лучше. И, конечно, совсем другие ощущения, когда ты играешь Генделя на его родине в Галле в Германии, или Моцарта в Вене.
Если что-то не получается, как вы с этим справляетесь?
Ну надо работать над этим. Надо понять почему не получается, что не получается, допустим.
С кем из великих композиторов, дирижеров вы хотели бы встретиться, и о чем бы вы поговорили?
Я думаю, что с Моцартом. Мы бы стали играть. Мой немецкий не настолько совершенен, чтобы вести беседы.
Что еще вы хотели бы испытать, увидеть, сделать в жизни?
Продолжать, открывать новые границы и горизонты.
БЛИЦ
Моцарт или Бетховен?
Моцарт.
Раннее барокко или музыка Ренессанса?
Раннее барокко.
Опера или балет?
Опера.
Город, в котором нравится бывать?
Рим.
Любимая сказка?
Щелкунчик.
Беседовала Анна Корякина
Фото: Gordon Burnistoun
