Анастасия Пятахина Жирэ практикует интегративную психотерапию в Париже и Лондоне, а также дистанционно, онлайн. До этого жила и практиковала в Мадриде. Пишет на русском блог в «Снобе», посвященный своей практике, а также публикует статьи и эссе на английском на таких профессиональных сайтах, как www.psychotherapy.net
Скажите пожалуйста, как начался ваш профессиональный путь в качестве психолога?
Когда-то я окончила школу кино в Париже и занималась сценаристикой. Мне всегда было очень интересно, почему люди поступают именно так как поступают. Это любопытство и привело меня в кино. Истории людей, самых разных, завораживали. Так я начала писать, придумывать своих персонажей. А вскоре поняла, что для того чтобы создавать живых, достоверных героев, необходимо разбираться в психологии.
Затем вместе с семьей я переехала из Парижа в Великобританию. Пришлось заново вписываться в новый, дождливый пейзаж. Именно в тот момент в российском кино настал очередной кризис, проекты все разом обвалились, надо было придумывать что-то новое. Тогда совершенно случайно и очень вовремя мне на глаза попалась реклама профессионального курса интегративной психотерапии. Я решила попробовать, но и представить себе не могла, что это чудесным образом окажется то самое «моё».
В чем заключается особенность вашей терапии, как вы работаете с клиентами?
Я практикую интегративную терапию. Особенность этого подхода в его эклектичности: то есть, по сути я адаптирую подход к каждому новому человеку и его конкретной ситуации. Одному важно просто разобраться в происходящем и посмотреть на сложившуюся ситуацию с безопасной дистанции и под другим углом, другому необходимо рискнуть и встретить собственные «негативные» эмоции, а третьему важно научиться доверять другим, строить здоровые, надежные межличностные отношения. Иногда в течение дня, встречаясь с несколькими клиентами, я провожу несколько совсем разных сеансов. В этом разнообразии моей ежедневной практики играет роль и то, что я практикую преимущественно с людьми, переезжающими с места на место, иммигрантами и просто непоседами. Работая на нескольких языках, я ежедневно сталкиваюсь с самыми неожиданными смесями культур и традиций, так я узнаю про бытовые и психологические реальности жизни американца в Японии, индуса в Китае или русского в Испании…
Что касается теоретической базы, то в своей работе я опираюсь на теории и техники как современного психоанализа, так и гештальт-терапии и трансакционного анализа. Встречаясь с клиентами онлайн, мне приходится заново осмысливать традиционные техники, ведь дистанционная терапия все-таки сильно отличается от классической, в которой все уже давно «накатано» и описано. Наверное, эта новизна самого кадра дает мне возможность выстраивать собственный подход, творчески интегрируя в него вышеупомянутые теории и методики.
Каких результатов вам удалось добиться?
Результаты терапии бывают совершенно ошеломляющими. Зачастую я испытываю огромное уважение к своим клиентам, которые находят в себе силы изменить жизнь. Подобные изменения могут быть связаны с отношенческой сферой – на моих глазах клиенты оставляют дисфункциональные отношения либо, наоборот, учатся выбирать партнеров, с которыми возможны отношения здоровые, приносящие радость. Я не устаю поражаться силе человеческой натуры и смелости своих пациентов – ведь изменения всегда страшат. Они перестают пить, худеют, уходят со скучной, но денежной работы, оставляют страну или человека, которые делают их несчастными, обретают внутреннюю свободу…
Чтобы уехать жить в другую страну, нужно, наверное, иметь определенный психологический склад. Чем, по вашим наблюдениям, иммигранты отличаются от других людей?
В своей практике я встречала иммигрантов самых различных психологических складов. Однако есть одно, совершенно необходимое для иммиграции качество, которое объединяет нас всех – любопытство. То самое, здоровое, еще из детства желание узнать что-то новое, неизведанное. Я очень люблю и ценю это качество в себе и других.
В терапии любопытство тоже очень важно. Только мы направляем его не вовне, в внутрь. Иногда на определенном жизненном этапе (у каждого он свой) возникает желание, вооружившись этим самым любопытством, заглянуть в себя. Обычно там обнаруживается много всего заслуживающего внимания – и страшного, и неприятного, и красивого, и прекрасного.
С какими психологическими проблемами обычно сталкиваются люди в иммиграции и как вы им помогаете?
Люди в иммиграции – такие же люди, как и все остальные. Они также впадают в уныние, страдают от страха смерти, от разнообразных потерь и задаются о смысле жизни. Просто, когда человек оказывается вдали от дома (знакомого места и близких людей), то любая психологическая проблема может раздуться, увеличиться, начать казаться непреодолимой. Когда мы меняем страну (я делала это несколько раз), мы так или иначе рвем ткань своих социальных связей. И когда сталкиваемся с неизбежными в подобной ситуации трудностями, то эти дыры становятся особенно заметными. Рядом не оказывается ни мамы, ни старой школьной подруги, ни любимой собаки или тех простых предметов из прошлого, которые были с нами всегда. Когда таких дыр становится слишком много, то терапия может стать спасительной возможностью – заплаткой, которая позволяет справиться с моментальными трудностями, а со временем и соткать новое, плотное полотно социальных связей.
Какие советы вы можете дать людям, которые недавно переехали в другую страну, во избежание проблем в общении и адаптации?
Не жечь мосты. Даже если очень-очень хочется. Ведь зачастую мы принимаем решение уехать не просто так. Жечь на каком-то этапе важно и нужно, но всегда стоит оставлять тропинку назад. Пусть она будет совсем узкой и почти невидимой. Иногда этой тропинкой может быть один-единственный, оставшийся там друг, иногда книжка, музыка. Как ни странно, эта привязка к собственному прошлому может помочь адаптироваться, найти или переосознать свою ценность в новом социуме.
Иногда кажется, что если совсем растворишься в новом мире, потеряешь акцент, то естественно впишешься в пейзаж и тогда тебя примут, полюбят, поймут. Однако зачастую это грозит лишь полной дезориентацией. Это я знаю по собственному опыту. Тем, кому интересно разобраться в собственном опыте иммиграции, я советую почитать авторов, которые тоже задумывались над вопросами адаптации, – русская литература богата подобными примерами писателей-эмигрантов: Набоков, Бродский, Довлатов…
Вы практикуете консультации по Skype. В чем преимущества такого формата терапии?
Это моя любимая тема, как говорят французы – «dada». Практиковать онлайн-терапию я начала тогда, когда в Европе эта практика была еще совсем не распространена. Многие коллеги смотрели на меня с кисло-горькой смесью ужаса и восторга. Я много на эту тему думала, писала по-английски, одно из моих эссе даже вышло в New York Times.
Если кратко, то терапия онлайн, конечно, очень отличается от традиционной психотерапии, где пациент и терапевт находятся в одном кабинете. Тот факт, что терапевтические отношения развиваются в виртуальном пространстве, без привязки к конкретному месту, делают онлайн-терапию особенно интересной для иммигрантов. Со своими легкими на подъем клиентами мы строим общее пространство с нуля. Для тех, кому тяжело довериться чужому человеку, расстояние дает ощущение безопасности. К лицу на экране проще обратиться, чем к живому, телесному терапевту. Иногда я замечаю «эффект попутчика», ведь клиент подсознательно знает, что одним лишь щелчком мыши может заставить меня исчезнуть. Слава богу, до этого обычно не доходит!
Наверное, именно поэтому у терапевтов, практикующих онлайн, намного больше клиентов-мужчин, чем у тех, кто практикует традиционно.
Сколько требуется времени, чтобы решить проблему?
Это вечный вопрос. Но у меня нет на него простого ответа. Все зависит от того, с чем пришел ко мне человек. Обычно мы обсуждаем это на первой консультации. Иногда обозначаем некие рамки, по исходу которых вместе решаем стоит ли встречаться дальше. В некоторых ситуациях, таких, как алкоголизм или клиническая депрессия, например, я настаиваю на терапии «без срока действия», то есть процесс может длиться ровно столько, сколько необходимо для клиента. Подобная, более «долгая» терапия может длиться год, два или три…
Обычно я стараюсь ориентироваться не только на психологические потребности человека, но и на его временные и финансовые возможности. Иногда работая в краткой форме можно добиться вполне серьезных результатов, изменить какие-то очень конкретные вещи в своей жизни.
