Предлагаем вашему вниманию интервью с Екатериной Макдугалл – основателем британского аукционного дома MacDougall’s, специализирующегося на русском искусстве.  Она кандидат наук, филолог, коллекционер искусства в четвертом поколении.

Два раза в год на Неделю русского искусства в Лондоне собираются любители искусства со всего мира.  Аукционный дом MacDougall’s, занимающий лидирующие позиции среди ведущих аукционных домов в Великобритании, в этом году проводит торги в 11-й раз.

Екатерина, какие чувства вы испытываете перед тем как открываются двери аукциона для покупателей?

Аукционный бизнес во многом основан на личных отношениях. Поэтому когда мы открываем двери, я знаю, что увижу своих друзей и знакомых – и это очень приятный момент.

Каждый раз на Неделе русского искусства собирается своеобразная тусовка, своего рода эквивалент Дягилевских сезонов в Париже начала ХХ века.

Коллекционеры – люди непростые. Если человек интересуется искусством, значит он живет не только бизнесом и зарабатыванием денег. Поэтому на таких встречах всегда очень много необычных людей самых разнообразных профессий. И это безусловно подпитывает.

Постоянные покупатели рассказывают, что происходит с приобретенными у нас работами – на какие выставки они попали, кто-то открывает собственный музей или проводит выставку. Это всегда приятно нам.

Да и людям гораздо интересней говорить об искусстве, чем обсуждать цены за метр жилья или за баррель нефти. Люди покупают картины, для того чтобы получать положительные эмоции. А мы делаем все для того, чтобы они их получали.

На вашем аукционе случаются сенсации, когда первоначальная цена за картину по результатам торгов увеличивается в десятки раз.  Это случайность или вы можете предвидеть такой результат?

Это безусловно радует, но конечно это всегда неожиданность. Обычное стечение обстоятельств, которые невозможно предугадать. И почти всегда это какая-то интересная история. Иногда очень богатые люди, которым понравилась картина, оставляют инструкцию «купить».

И если на аукционе за нее никто другой не бьется, то картина может достаться по низкой цене. Если же у этого человека появляется соперник, то цена может взлететь в десятки раз.

Чаще всего это происходит с недорогими работами, когда оба покупателя просто хотят и могут себе это позволить. И вот тогда сталкиваются амбиции и какие-то иррациональные мотивы. Например, одна акварель Бакста была оценена в 40 тысяч фунтов, а ушла почти за 1 миллион – хотел ее один человек, а купил другой. Это редко, но происходит. 

Что вы ожидаете от предстоящего декабрьского аукциона?

На предстоящем аукционе много интересных работ, а это всегда проблема. С одной стороны, они очень интересные, с другой – на очень специального коллекционера. Поэтому никогда не знаешь, как они поведут себя на торгах.

Будет Шишкин, Крамской, прекрасная подборка Левитана. В целом на этих торгах представлено много произведений XIX века – спокойного, очень хорошего классического русского реалистического искусства.

Как вы подбираете работы для аукционов? 

Процесс подбора работ проходит двумя путями. Первый – нам присылают произведения и предлагают продать. Второй – мы разговариваем с коллекционерами и советуем им что-то снять со стены. Потому что считаем, что в данный момент эта работа может хорошо продаться.

Например, хозяйка Левитана, которого у нас выставлено три работы, получила в наследство от своего отца, иммигранта из Израиля, одну из самых крупных коллекций русского искусства в Израиле. Она долгое время жила в кибуце (сельскохозяйственная коммуна в Израиле – прим. авт.), а потом исчезла из поля зрения.

Однажды в разговоре с одним знакомым мы вспомнили эту уникальную коллекцию. И я ему говорю: «А почему бы тебе не нанять частное агентство и не попробовать разыскать этих людей?» Мы посмеялись и разошлись.

Но вскоре он действительно нанял частное агентство и нашел эту женщину. Ей 95 лет, и когда ей предлагали продать картины, она все время отвечала «не время». Но вот полгода назад мой знакомый позвонил ей и сказал: «Вам 95 лет. Не считаете ли вы, что уже пришло время продать Левитана?». Она согласилась. 

Выгодно ли инвестировать в искусство?

Люди хотят покупать искусство, потому что это прекрасная альтернативная инвестиция. Это не дом на Рублевке – картину, в конце концов, можно запаковать и увезти с собой. Это движимое имущество, причем дорогое.

Коллекционирование в долгосрочной перспективе, согласно всем графикам статистики, всегда выгодней чем покупка акций. Компании могут лопнуть, а картины не лопаются.

Как и в любых инвестициях, здесь есть «голубые фишки» – произведения, которые меньше падают в цене, но и меньше поднимаются. Но есть и более спекулятивные художники, ценность которых может вырасти в сотни раз – но это надо суметь угадать.

Чем ближе мы к современному искусству, тем инвестиции становятся рискованней, но, соответственно, могут принести больше выгоды в будущем. Если же говорить о русском искусстве, то традиционно самый дорогой сегмент рынка – период «Бубнового валета», десятые годы ХХ века. 

Каковы тенденции развития рынка русского искусства?

Недавно мы провели аукцион советского искусства, и на удивление он прошел очень хорошо. Это свидетельствует о том, что возник новый сектор на рынке. Люди стали покупать свое советское прошлое – дистанцировались от этого периода и воспринимают его с эстетической точки зрения, а не с политической.

Это очень интересный момент, потому что лет пять назад советское искусство еще не покупали.

Сейчас люди стали понимать, что ХХ век русского искусства недооценен и отвергнут самими русскими. Потому что было слишком близко, больно и тяжело об этом думать. Однако среди художников той эпохи есть абсолютные мастера.

И поскольку сейчас весь мир находится в поиске новых мотивов и ценностей – при определенных обстоятельствах Россия могла бы стать местом, где можно найти что-то очень ценное не только для самих русских, но и для всего мира.